ты похож на лист

ты похож на лист абрикоса,
так умело прилипший к сердцу.
не нарочно белеют косы,
расплетаются по инерции.

остывает кофейная гуща,
три глотка - малая терция.
три ступеньки, вперед бегущие,
чтоб услышать музыку сердца.

ты похож на лист абрикоса,
без особенностей жердель...
только жизнь без тебя раскоса
в интервалах, теряет цель.

приспособленность

т.
хочется, чтобы читал
с ней в унисон.
каждый глоток воздуха разделял
и её лазоревый сон
забирал себе, навсегда
жадно дыша утром.
даже, если беда -
рядом. хотя вполне мудро
в полночь уйти тихо,
чем остаться навечно,
/не поминай лихом/.
ей хочется быть равновозрастной,
расслабленной, не документальной,
творческой и курьезной,
только бы не банальной.
с каждым вздохом, вдохом,
выдохом, анаэробностью
жить абсолютно личинно -
сложная приспособленность.
ей хочеться превращаться, в бабочку и в цветы.
и разделять изредка жизни на "я" и "ты".

не жалею

я жалею, что не лазила по крышам в восемнадцать,
не взбиралась в двадцать на верхушку пешеходного моста.
не успела в парковой аллее в двадцать пять с тобой поцеловаться,
разобраться не могла: почему простое всё так сложно, и так сложно, почему-то неспроста.
 
я жалею, что когда-то не доела приготовлен бабушкой пирог.
не сказала вовремя спасибо, здравствуй, извини, я не нарочно.
опоздала на свиданье, на встречу, и когда-то даже на урок.
оставалась виноватой без вины, и не сделала того, что так возможно.

не жалею лишь о том, что совершала,
не жалею своих нервов, слёз и смеха.
много в жизни я не преуспела, и порой доносится, как эхо,
то, что я случайно потеряла, в суете бывалого успеха.

июнь

июнь, а пахнет ноябрём и снегом.
побегом не спасёшься тут никак.
любезно делится с тобой ночлегом
морская пена, спать зовёт маяк.
арбузная луна безумно светит.
на свете много одиноких звёзд.
туманно утро, дождь, июньский ветер.
гнездится на земле пречёрный дрозд.
борозд на коже прибавляет стужа.
простужен этот летний месяц, злой.
июнь, июнь, кому ты нужен?
обижен, брошен и чужой.

у ворот ежевика цветёт

памяти Джея Гэтсби

постарела за эти года черепица
у дома напротив.
дом пустует.
покосилась калитка, нелюдной улица
стала. обезумился пёс -
ночью воет.
у ворот ежевика цветёт,
по тропинке к двери подползает,
где поспеет, там и сгниёт...
а как густо цветёт, - обезумилась,
тоже скучает?!
обещали вернуться - не верь.
вот и лето поспело к порогу.
заколочена старая дверь.
отказаться от прошлого могут
только смелые в страхе своём...
у ворот ежевика гниёт,
покосилась калитка у дома,
жили здесь, умирая вдвоём,
обречённые прошлым знакомые.

диалог

- ну, привет, не виделись годами.
- изменилась ты, похорошела.
- ощутима пропасть между нами,
от чего же ты так побледнел, а?
- почему глаза твои не рады?
- горделиво поднимаешь плечи,
- нет в словах бесчисленной услады,
ты ведь утверждал, что время лечит?
- вразумительно ведешь беседу,
поправляя нервно локон чёрный:
- я проездом здесь, сегодня еду.
как когда-то, ждёшь ответ покорный?
не отвечу. 
- милая подруга.
больно мне, забыть тебя не в силах.
- я однажды потеряла друга.
- моё сердце в пропасть отпустила.
- отпускай меня, прощай, навеки.
- неисчислимо моё страданье.
- для кого-то ты - медина, мекка,
- для тебя?
- лишь разочарование.

твои любимые цветы

твои любимые цветы - гвоздики.
любимый цвет, без разговоров, красный.
возможность быть хоть раз в столетье дикой,
опасно нежной и спокойно страстной
не упусти. не отпускай фортуну, успех, удачу
и букет амбиций.
пускай считает мир, что ты чудачка,
а ты всего лишь прещедра на лица.
сегодня бледная, как лунный камень,
а завтра свежая, как наводненье.
не Прометея дочь, но жизни пламень
для сего мира озаренье.

тоже, скажешь

кто-то счастлив (на фотографии пара, она
в шифоновом платье на фоне окна
с убогими занавесками).
у тебя шелковая блуза до пят, с разрезами по бокам,
загорелые ноги, изумрудные подвески,
несчастная? тоже скажешь...
напрасно жаловаться. рисуй на стекле
будущие воспоминания,
собирай чемодан в Помукале.
чего хочеться? такого же платья?
нет для тебя, разобрали,
и обьятья
только для тех настоящих на фоне
их жизни прекрасной.
твоя жизнь в айфоне,
в работе, и  в зависти к чужим занавескам...
- может и правда, несчастна?
- тоже, скажешь.

позволяй

В.М.
затосковала. подружилась с тенью на стене. в темноту
солнце ушло, за ним, прихватив чёрно-синий платок на лету,
как фату, смылась тень. печали примчали, озадачили
началом новой ночи в одиночестве: хочешь, - спи, не хочешь -
свечам воском плакать разрешенье дай. обозначил
кто-то промежутки между сердцем и умом сутками...
не теряй силы воли, чувство боли
отпускай. позволяй
стать кому-то тебе другом по неволе,
позволяй.

помолвка

завален горизонт в жасминовой весне,
вскружило голову варенье чайной розы,
день улыбнулся радугой тебе и мне...
размытое боке, нелепы позы.

улыбок, мыльных пузырей, тортов
на празднике быть может не хватает.
десятки кадров и отчёт готов,
о том, как жизнь порою удивляет.

достался после мне один портрет:
на нём глаза глубокие, как море.
и как таким глазам ответить - нет?
отвечу да, и в радости, и в горе.

художнице Елене Михайленко

в мир ангелов и снов ушла.
светлый луч своего рождества оставила
на земле. без тебя тепла
меньше.
в мае холодно, как в январе.
женщин,
таких, как ты мало.
твоя гармония на крильях пегасов осталась,
и лёгкий ветер по квартире,
в мире, где день смотрит твоими глазами.
ты с нами.
всегда, вечно,
рождённая ветром женщина.

акорды

пианино. акорды. звуки, не слышу,
глухо...
слухи  -  пленники скуки.

дождь невидимый крышу мочит,
лоскочет окна, промокну,
тоже. а руки

холодные, пальцы дрожат и
по клавишам бегают вольно.
больно... но вы

пишите письма, один-два слова.
другого времени
у вас не будет.

рассудок звуками пленён навеки,
веки откройте, слышите,
дышат

акорды

города

вашего,

тише.

пунктирные

ми-лая, ми-лый...
слова порванные.
надорванные,
пунктирные линии
лениво начёртаны пером птицы
на крыльце дома.
знакомо
мне желание влюбиться,
остановиться нереально,
банально
говорить вслепую,
ликуя,
радуйся собственным
мечтам,
пополам поделеным,
иногда поддельным;
мёдом подслащеным
словам.
снова надорванным, порванным.
пунктирные линии,
криво начёртаны пером птицы
на крыльце ажурном.
дурно, но сахарно нам, сладко,
в краватке с мечтами,
снами, кристаллизируется любовь,
влечение, увлечение,
соединение. порядок слов.
мёдом связанные
плавные линии
ровно начёртаны
пером птицы
на крыльце
до-ма.

одушевлённый авангард

а всё абстрактно и метаморфозно.
и в голове коллаж,
мозаика, мой примитивный арт.
каков азарт - такая проза, -
наивность. поздно
выдумывать фроттаж, гроттаж.
смотрю, учусь и поглащаю,
с надеждой, верой превращаю
наивность (примитивный арт)
в одушевлённый авангард.

пять дней

помнишь, мы жили в Одессе.
окна комнаты с видом на Дерибассовскую.
чудесные пять дней в старом отеле.
встречали друзей, на трамвае
в Аркадию, в Ланжерон на пляж.
море, песок, солнце.
 пили мохито, плавали, ели
арбузы и дыни.
помнишь, чем пахло счастье тогда?
отмель, водоросли, изумрудная вода.
двое безумцев с загорелыми лицами.
глоток августа -  и в небо с птицами
полетели.
чудесные пять дней
в старом одесском отеле.

каждый выбирает, как жить

каждый выбирает, как жить,
у каждого свой путь аистиный.
не стоит напрасно жаловаться,
коль выбран тобою длинный.

сам себе созидатель
и укротитель лет.
скромный душой, наблюдатель.
думаешь на тебя взойдёт
с неба бессмертный свет?

ахроматичность безвредная? -
узкий минималист.
сделай хоть что-то полезное -
кислое, сладкое, пресное,
настоящее
и
чудесное.

бессмысленно 
убеждать тебя.
ты до костей 
пассеист.